Неточные совпадения
Мы уже видели, что так называемые вериги его были не более как помочи; из дальнейших же объяснений летописца усматривается, что и прочие
подвиги были весьма преувеличены Грустиловым и что они в значительной степени сдабривались духовною
любовью.
Ну поцелуйте же, не ждали? говорите!
Что ж, ради? Нет? В лицо мне посмотрите.
Удивлены? и только? вот прием!
Как будто не прошло недели;
Как будто бы вчера вдвоем
Мы мочи нет друг другу надоели;
Ни на́волос
любви! куда как хороши!
И между тем, не вспомнюсь, без души,
Я сорок пять часов, глаз мигом не прищуря,
Верст больше седьмисот пронесся, — ветер, буря;
И растерялся весь, и падал сколько раз —
И вот за
подвиги награда!
— Он — из тех, которые думают, что миром правит только голод, что над нами властвует лишь закон борьбы за кусок хлеба и нет места
любви. Материалистам непонятна красота бескорыстного
подвига, им смешно святое безумство Дон-Кихота, смешна Прометеева дерзость, украшающая мир.
Это был не
подвиг, а долг. Без жертв, без усилий и лишений нельзя жить на свете: «Жизнь — не сад, в котором растут только одни цветы», — поздно думал он и вспомнил картину Рубенса «Сад
любви», где под деревьями попарно сидят изящные господа и прекрасные госпожи, а около них порхают амуры.
Что мне за дело о том, что будет через тысячу лет с этим вашим человечеством, если мне за это, по вашему кодексу, — ни
любви, ни будущей жизни, ни признания за мной
подвига?
Многие постоянно ведут какой-то арифметический счет — вроде приходо-расходной памятной книжки — своим заслугам и заслугам друга; справляются беспрестанно с кодексом дружбы, который устарел гораздо больше Птоломеевой географии и астрономии или Аристотелевой риторики; все еще ищут, нет ли чего вроде пиладова
подвига, ссылаясь на
любовь, имеющую в ежегодных календарях свои статистические таблицы помешательств, отравлений и других несчастных случаев.
Если же вы и со мной теперь говорили столь искренно для того, чтобы, как теперь от меня, лишь похвалу получить за вашу правдивость, то, конечно, ни до чего не дойдете в
подвигах деятельной
любви; так все и останется лишь в мечтах ваших, и вся жизнь мелькнет как призрак.
Оно преклонится пред вашим
подвигом, оно жаждет великого акта
любви, оно загорится и воскреснет навеки.
Ибо зрит ясно и говорит себе уже сам: «Ныне уже знание имею и хоть возжаждал любить, но уже
подвига не будет в
любви моей, не будет и жертвы, ибо кончена жизнь земная и не придет Авраам хоть каплею воды живой (то есть вновь даром земной жизни, прежней и деятельной) прохладить пламень жажды
любви духовной, которою пламенею теперь, на земле ее пренебрегши; нет уже жизни, и времени более не будет!
И действительно так, действительно только в этом и весь секрет, но разве это не страдание, хотя бы для такого, как он, человека, который всю жизнь свою убил на
подвиг в пустыне и не излечился от
любви к человечеству?
Любовь мечтательная жаждет
подвига скорого, быстро удовлетворимого и чтобы все на него глядели.
В акте веры есть
подвиг отречения, которого нет в акте знания; акт веры есть акт свободной
любви, не ведающей доказательств, гарантий, принуждений.
Косачи рано утром, до солнечного всхода, похватав уже кое-как несколько корма (видно, и птице не до пищи, когда
любовь на уме), слетаются на избранное заранее место, всегда удобное для будущих
подвигов.
И где же мои мечты о власти ума, о красоте жизни, общечеловеческой
любви и
подвигах?» — говорил он иногда даже вслух и теребил свои волосы.
Под ее влиянием я покинул тебя, мое единственное сокровище, хоть, видит бог, что сотни людей, из которых ты могла бы найти доброго и нежного мужа, — сотни их не в состоянии тебя любить так, как я люблю; но, обрекая себя на этот
подвиг, я не вынес его: разбитый теперь в Петербурге во всех моих надеждах, полуумирающий от болезни, в нравственном состоянии, близком к отчаянию, и, наконец, без денег, я пишу к тебе эти строчки, чтоб ты подарила и возвратила мне снова
любовь твою.
Но теперь он любит. Любит! — какое громадное, гордое, страшное, сладостное слово. Вот вся вселенная, как бесконечно большой глобус, и от него отрезан крошечный сегмент, ну, с дом величиной. Этот жалкий отрезок и есть прежняя жизнь Александрова, неинтересная и тупая. «Но теперь начинается новая жизнь в бесконечности времени и пространства, вся наполненная славой, блеском, властью,
подвигами, и все это вместе с моей горячей
любовью я кладу к твоим ногам, о возлюбленная, о царица души моей».
Понимаешь, такая
любовь, для которой совершить любой
подвиг, отдать жизнь, пойти на мучение — вовсе не труд, а одна радость.
Первоначально Егор Егорыч действительно впал было в размышление о предстоявшем ему
подвиге, но потом вдруг от какой-то пришедшей ему на ум мысли встрепенулся и позвал свою старую ключницу, по обыкновению, единственную особу в доме, бодрствовавшую в бессонные ночи барина: предание в дворне даже говорило, что когда-то давно Егор Егорыч и ключница питали друг к другу сухую
любовь, в результате которой ключница растолстела, а Егор Егорыч высох.
Всякая, самая короткая война с сопровождающими обыкновенно войну тратами, истреблениями посевов, воровствами, допускаемым развратом, грабежами, убийствами, с придумываемыми оправданиями необходимости и справедливости ее, с возвеличением и восхвалением военных
подвигов,
любви к знамени, к отечеству и с притворством забот о раненых и т. п., — развращает в один год людей больше, чем миллионы грабежей, поджогов, убийств, совершаемых в продолжение сотни лет одиночными людьми под влиянием страстей.
Может быть, самое глубокое и умное, что сказано о
подвигах, — «лучший
подвиг — в терпении,
любви и труде».
Притом же, в отношении к этой женщине, он уже сделал
подвиг самоотвержения, доставивший ему столько наслаждения; а главное, почему-то он боялся Марьянки и ни за что бы не решился сказать ей слово шуточной
любви.
«Пусть она будет счастлива, пусть она узнает мою самоотверженную
любовь, лишь бы мне ее видеть, лишь бы знать, что она существует; я буду ее братом, ее другом!» И он плакал от умиления, и ему стало легче, когда он решился на гигантский
подвиг — на беспредельное пожертвование собою, — и он тешился мыслию, что она будет тронута его жертвой; но это были минуты душевной натянутости: он менее нежели в две недели изнемог, пал под бременем такой ноши.
Иванов. А когда ты станешь моею женой, задачи будут еще сложней. Откажись же! Пойми: в тебе говорит не
любовь, а упрямство честной натуры. Ты задалась целью во что бы то ни стало воскресить во мне человека, спасти, тебе льстило, что ты совершаешь
подвиг… Теперь ты готова отступить назад, но тебе мешает ложное чувство. Пойми!
Но, быть может, то особенное, что она носит в душе, — безграничная
любовь, безграничная готовность к
подвигу, безграничное пренебрежение к себе? Ведь она действительно не виновата, что ей не дали сделать всего, что она могла и хотела, — убили ее на пороге храма, у подножия жертвенника.
Если так, то гораздо неодолимее потребность спать: самый страстный любовник едва ли может пробыть без сна четверо суток; гораздо неодолимее потребности «любить» потребность есть и пить: это истинно безграничная потребность, потому что нет человека, не признающего силы ее, между тем как о
любви очень многие не имеют и понятия; из-за этой потребности совершается гораздо больше и гораздо труднейших
подвигов, нежели от «всесильного» могущества
любви.
Следовательно, все эти столь многие сотни литераторов, проникнутых горячею
любовью к добру и еще более горячею ненавистью к пороку, все эти доблестные фаланги мирных рыцарей слова должны ограничить круг своих
подвигов только четырьмя обращениями (да и то сомнительными, заметит читатель).
На дивный бой, на страшную тревогу
Красавица глядела чуть дыша;
Когда же к ней, свой
подвиг соверша,
Приветливо архангел обратился,
Огонь
любви в лице ее разлился
И нежностью исполнилась душа.
Ах, как была еврейка хороша!..
И в это время поет человек великие
подвиги, уже не сказочные, но все еще принадлежащие более миру фантазии, нежели действительности; в это время являются песни славы и
любви; трубадуры и менестрели украшают рыцарские пиры, барды и баяны сопровождают героев в их походах.
Обнять гордой мыслью все мироздание, направить могучую руку на славные
подвиги, стать одному против целого мира, разрушить все препятствия и отыскать свое счастье в наслаждениях высокой славы и верной
любви — вот возвышенные стремления юношеского возраста.
То, что представлялось прежде хорошим и высоким —
любовь к отечеству, к своему народу, к своему государству, служение им в ущерб благу других людей, военные
подвиги, — всё это представляется христианину уже не высоким и прекрасным, а, напротив, низким и дурным.
Рассуждающие таким образом, под предлогом мистики, совершенно устраняют веру ради религиозно-эмпирической очевидности; при этом своеобразном мистическом позитивизме (который, впрочем, чаще всего оказывается, кроме того, и иллюзионизмом) совершенно устраняется
подвиг веры и ее усилия, а поэтому отрицается и самая вера, а вместе с нею и неразрывно связанные с ней надежда и
любовь, место которых занимает откровенное самомнение.
Вера есть
подвиг сердца, верующей
любви.
Он долго в своей жизни искал с разных сторон этого успокоения, согласия с самим собою, того, что так поразило его в солдатах в Бородинском сражении: он искал этого в филантропии, в масонстве, в рассеянии светской жизни, в вине, в геройском
подвиге самопожертвования, в романтической
любви к Наташе; он искал этого путем мысли, — и все эти искания и попытки, все обманули его.
«Да что мне до будущего, — восклицает Подросток, — когда я один только раз на свете живу! Что мне за дело о том, что будет через тысячу лет с этим вашим человечеством, если мне за это — ни
любви, ни будущей жизни, ни признания за мной
подвига?»
«Да черт мне до будущего, если мне за это — ни
любви, ни будущей жизни, ни признания за мной
подвига!» (Подросток), «Как я вступлю в союз с землею навек?
Двое аргивских юношей, Клеобис и Битон, совершили высокий
подвиг сыновней
любви.
Для Бога человеческая личность есть цель, есть его Друг, от которого он ждет ответной
любви и творческого
подвига.
— Вздор, — отвечала я, — вот ради Ирочки-то я и пойду туда. Ведь я ничего еще не сделала, чтобы доказать ей, что я ничего не боюсь, и заслужить ее
любовь. Ну, вот пусть это и будет моим
подвигом во имя ее. И ты не мешай мне, пожалуйста, Люда!
Он пел о недавнем прошлом, о могучем черном орле, побежденном белыми соколами, о кровавых войнах и грозных
подвигах лихих джигитов… Мне казалось, что я слышала и вой пушек и ружейные выстрелы в сильных звуках чиунгури… Потом эти звуки заговорили иное… Струны запели о белом пленнике и
любви к нему джигитской девушки. Тут была целая поэма с соловьиными трелями и розовым ароматом…
Всю же восторженную влюбленность, нежность и восхищение мы изливали друг другу через Юлю. Мне Юля рассказывала, с какою
любовью Маша говорит обо мне, как расспрашивает о всех мелочах моей жизни; Маше сообщала, как я ее люблю и какие
подвиги совершаю в ее честь.
И здесь опять папа с напряженнейшим интересом следил за
подвигами таинственного рыцаря с опущенным забралом, за
любовью Дю Буа Жильбера, за силачом Фрон де Бефом.
Я по греховному моему неведению, обуянная гордостью и самомнением, осмелилась истолковать Его волю в том смысле, что Он, отрешив тебя от всего земного посланным тебе испытанием, хочет от тебя служения Ему Единому, дел
любви и милосердия, полного отречения от мира, хочет от тебя
подвига, и давно уже собиралась потолковать с тобой о твоем будущем…
Вам известно, что друзья Артемия Петровича за смелую выходку против герцога курляндского посажены в крепость и ждут там своего смертного приговора. Не миновать этого ж и Артемию Петровичу, если какая-нибудь могучая рука, силою чудотворною, силою беспредельной дружбы или
любви не оградит его заранее и сейчас от удара, на него уж нанесенного. Требуется высокая энергия, самоотвержение, готовое на все жертвы. Угадываю, скажете вы: мне предстоит этот
подвиг, и никому другому.
Литературные опыты Александра Васильевича написаны в любимой форме того времени, именно в виде разговоров в царстве мертвых. Беседуют Кортец с Монтесумой и Александр Македонский с Геростатом. Монтесума доказывает Кортецу, что благость и милосердие необходимы героям. Во втором разговоре автор, сопоставляя
подвиги Александра с поступком Герострата, старается показать разницу между истинною
любовью к славе и тщеславной жаждой известности.
Но мысль, что ей обязан онбудет своим спокойствием, счастием, славою, торжествовала надо всем, уносила ее в небо, откуда она смотрела глазами
любви неземной на свой земной
подвиг.
Княжна сравнивала эту
любовь с своим чувством к Воротынскому и находила, что и она была бы способна на такой
подвиг; что даже возможность такого
подвига доставила бы ей то жгучее наслаждение, которое, пожалуй, неизмеримо выше наслаждения чувствовать себя любимой взаимно.
Волынской, слышавший коварные остережения Бирона, вспыхнул — он забыл все, и Мариорицу, и свою
любовь, и свои опасения; он видел только благородный
подвиг друзей — и одной искры прекрасного, брошенной вовремя в эту душу, довольно было, чтобы воспламенить ее. Пока не падает луч солнца на Мемнонову статую, она не издает дивных звуков. Он подошел к государыне и сказал ей с особенною твердостью...
Вы найдете здесь две бумаги. Постарайтесь всячески, чтобы государыня их увидела и прочла, но под условием, чтобы Бирона при этом случае с нею не было. Да благословит вас
любовь на этот
подвиг! Провидение, конечно, вас назначило спасти любимого человека от гибели и позора. Что может быть сладостнее этого для вас, существо необыкновенное!
Святые отцы [Св. Макарий Египетский говорит: «Как при возделывании виноградника все попечение прилагается для того, чтобы насладиться плодами; а как скоро не оказывается плодов
любви, мира, радости, смирения и прочих исчисленных Апостолом добродетелей, то напрасен
подвиг девства, и труд молитвы, псалмопения, поста, бдения оказывается ни к чему не служащим; потому что душевные и телесные сии труды должны быть совершаемы в надежде духовных плодов.
— Мой путь. Но разве думает о пути стрела, посланная сильной рукой? Она летит и пробивает цель — покорная воле пославшего. Мне дано видеть, мне дано любить и что выйдет из этого видения, из этой
любви, то и будет Его святая воля — мой
подвиг, моя жертва.